— Как думаешь, мы с ней когда-нибудь сможем снова статьдрузьями, как прежде? — спросила Тэлли, когда они с Дэвидом пешком шли креке, впервые с начала путешествия расставшись со скайбордами.

— Вы с Шэй? Конечно.

— Даже после того… как мы с тобой…

— Только бы нам спасти ее от чрезвычайников, а уж тогдаона, я думаю, простит тебе почти все на свете.

Тэлли промолчала. Шэй уже догадалась, кто предал Дым. Врядли это можно чем-то загладить.

Добравшись до реки, они на полной скорости полетели надпорогами, радуясь тому, что освободились от тяжелого походного груза. Тучибрызг летели в лицо Тэлли, ревел внизу поток, и было так легко представить, чтоэто — обычная вылазка из тех времен, когда она была беспечной городскойдевчонкой, а не…

Кем она стала теперь? Она больше не была шпионкой, но немогла больше называть себя дымницей. Она не стала красоткой, но и уродкой себябольше не чувствовала. По большому счету Тэлли не ощущала себя никем. Но зато унее была цель.

Впереди показался город.

— Вот он, — сказала Тэлли Дэвиду, пытаясьперекричать шум воды. — Но ты же видел города раньше?

— Так близко я ни к одному не подбирался.

Тэлли смотрела на знакомый профиль Нью-Красотауна вдалеке,на тонкие струйки следов от фейерверков над бальными башнями и особняками, и еесердце кольнуло от чувства, похожего на ностальгию, только более горького.Когда-то вид башен Нью-Красотауна будил в ней желание попасть туда. Теперьгород казался ей опустевшей скорлупкой, из которой вынута сердцевина обещаний.Она, как и Дэвид, потеряла свою родину. Вот только в отличие от Дыма ее роднойгород никуда не делся, вот же он, прямо впереди, рукой подать… Но в нем неосталось ничего из того, что когда-то делало его родным.

— У нас еще несколько часов до рассвета, — сказалаТэлли. — Хочешь взглянуть на логово чрезвычайников?

— Чем скорее, тем лучше, — процедил сквозь зубыДэвид.

Она кивнула и пробежалась взглядом по знакомому чередованиюсветлых и темных пятен вокруг города. За время, оставшееся до восхода солнца,можно было как раз успеть добраться до места и вернуться обратно.

— Вперед.

Они летели над рекой до лесополосы, отделявшей Уродвилль отпригородов. В зеленом поясе легче всего было перемещаться незаметно, да илетать над ним тоже было просто.

— Не надо так быстро! — прошептал Дэвид в спинуТэлли, замелькавшей среди верхушек деревьев.

Она сбавила скорость.

— Можешь говорить громче. Тут ночью никого не бывает.Это территория уродцев, а они сейчас все в кроватках, если только не занимаютсяшалостями.

— Ладно, — согласился Дэвид. — Но может быть,нам стоит аккуратнее выбирать маршрут?

— Маршрут? Дэвид, в городе на скайборде можно летатьвезде. Под землей лежит громадная стальная решетка.

— А, вот оно что!

Тэлли улыбнулась. Она так привыкла жить в мире Дэвида, чтотеперь ей было приятно что-то объяснять ему, знакомить его с чем-то новым.

— Что такое? — чуть насмешливо осведомиласьона. — Догнать меня не можешь?

Дэвид усмехнулся.

— Давай наперегонки.

Тэлли развернулась и бросилась вперед. Зигзагом лавируямежду тополей, она полагалась только на собственные рефлексы.

Она вспоминала о том, как дважды ее возили на аэромобиле вКомиссию по чрезвычайным обстоятельствам. Тогда машина пересекла зеленый поясна дальней окраине города, потом направилась к транспортному кольцу и кпромышленной зоне, раскинувшейся между пригородами, где обитали красотки икрасавцы средних лет, и далеким Дряхвиллем. Пригороды станут самым опаснымучастком маршрута — уродцам там не стоит попадаться на глаза. К счастью,взрослые красавцы укладывались спать рано. Большинство по крайней мере.

Тэлли и Дэвид мчались наперегонки по окружности зеленогопояса, пока на другом берегу реки прямо напротив них не появились огни крупнойбольницы. Тэлли вспомнилось то жуткое утро. Ее забрали из больницы, где, какона думала, ей сделают операцию, отвезли на допрос, выбили почву из-под ног,лишили будущего… «А на этот раз я сама нарываюсь на встречу», — мрачноподумала она.

Когда они оставили позади зеленый пояс, у Тэлли по спинепобежали мурашки. Какая-то крошечная часть ее сознания до сих пор ожидала, чтоколечко-интерфейс предупредит ее о том, что она покидает Уродвилль. И как онатолько могла целых шестнадцать лет носить на себе эту тупую штуковину? Тогдакольцо казалось чуть ли не частью собственного тела, а теперь мысль о том, чтоза ней постоянно следили, управляли, давали советы, вызвала у Тэлли отвращение.

— Держись поближе, — сказала она Дэвиду. —Вот здесь лучше перейти на шепот.

В детстве Тэлли жила в пригороде для красоток и красавцевсредних лет вместе с Солом и Элли. Но в те годы ее мир был совсем маленьким:несколько парков, дорога до начальной школы да клочок лесополосы, откуда можнобыло подглядывать за уродцами. Как и Ржавые руины, стоявшие аккуратными рядамидомики и сады теперь показались ей гораздо меньше, чем раньше, почтикукольными.

Низко пригнувшись, они с Дэвидом полетели над крышами,надеясь на то, что, если кто-то и не спит и вышел ночью пробежаться иливыгулять собаку, эти люди не вздумают посмотреть на небо. Скайборды скользилина расстоянии вытянутой руки над крышами, под ногами летунов, притягивая к себевзгляд, проплывал орнамент черепицы. Ребятам повезло: по пути им никто невстретился, кроме только птиц в гнездах да несколько кошек. Потревоженные птицыразлетались, испуганные кошки разбегались.

Пригороды закончились ровной границей, потом последняяполоса парков сменилась транспортным кольцом, где из земли торчали верхушкиподземных заводов и круглые сутки сновали по шоссе тяжелые грузовики. Тэллинакренила свой скайборд и начала набирать скорость.

— Тэлли! — прошипел Дэвид. — Нас заметят!

— Расслабься. Эти грузовики автоматические. Сюда никтоне приходит, особенно по ночам.

Дэвид не мог оторвать взгляда от массивных машин, на лице унего была тревога.

— Посмотри, у них даже фар нет. — Тэлли указала надлинный автопоезд, проезжавший под ними.

Единственный свет, испускаемый этой машиной, исходил снизу,от днища: навигационный лазер считывал штрих-коды, нанесенные на дорожноепокрытие.

Они летели дальше, а Дэвиду все не давала покоя картинасамоходных машин.

Но вот на фоне индустриального пейзажа появился знакомыйориентир.

— Видишь вон тот холм? Контора чрезвычайников прямо заним. Мы сядем на вершине и посмотрим оттуда.

Склоны холма были слишком крутыми, чтобы на нем можно былоразместить завод, а размеры и прочность слагавших эту возвышенность пород,вероятно, не позволили взорвать ее и разровнять бульдозерами. Вот холм и стоялпосреди плоской равнины, как кривобокая пирамида — один склон почти отвесный, адругой более пологий, поросший невысокими колючими кустами и жухлой травой.Тэлли и Дэвид полетели вверх над пологим склоном, миновали несколько валунов иневысоких деревьев и наконец добрались до вершины холма.